– Вам повезло.
– Да.
Больше миссис Фрисби ничего не рассказывала: она поклялась хранить тайну и сдержит обещание.
Однако она все еще сомневалась, стоит ли рассказывать детям, но решила, что сначала попросит их соблюдать секретность. В конце концов, они были детьми Джонатана Фрисби. Насколько она знала, насколько знал Никодимус, скорее всего они будут отличаться от других мышей, и у них есть право знать почему.
На следующий вечер после того, как они рано поужинали, она собрала их вокруг себя.
– Дети мне нужно рассказать вам историю. Долгую.
– О, здорово! – воскликнула Синтия. – Какую?
– Истинную. О вашем отце и крысах.
– Как она может быть о крысах и о папе? – спросила Тереза.
– Потому что он был их другом.
– Другом? – удивился Мартин. – Я этого не знал.
– Это было еще до вашего рождения.
Ко всеобщему удивлению Тимоти сказал:
– Я думал, что он мог им быть. Думаю, что мистер Эйджис тоже.
– Как ты об этом узнал?
– Я не знал. Просто догадывался. Пару раз я видел, как мистер Эйджис выходит из куста роз. И я знал, что папа раньше к ним часто ходил. Но я никогда не видел его рядом с розовым кустом.
Возможно, подумала миссис Фрисби, потому что он всегда уходил через кусты черники, лишь бы мы не увидели его.
Они сели на пороге дома и во всех подробностях, с самого первого визита к крысам, миссис Фрисби рассказала детям обо всем, что видела и делала и о том, что Никодимус поведал ей. Пока она говорила, солнце садилось, небо становилось красным, вершины гор освещались, где-то за ними жили крысы из НИПЗа.
Глаза детей округлились, когда она рассказывала о их побеге из НИПЗа, и еще больше округлились, когда она описала собственный плен и побег из птичьей клетки. Но в конце рассказа глаза Терезы и Синтии наполнились слезами, а Мартин и Тимоти загрустили.
Тереза сказала:
– Но, мама, это ужасно. Должно быть, это был Джастин. Он спас Брутуса, а потом вернулся. Он был таким милым.
Миссис Фрисби сказала:
– Это мог быть Джастин. Но мы не можем быть уверены. Это мог быть кто-нибудь другой.
Мартин произнес:
– Я это узнаю. Я как-нибудь когда-нибудь попаду в Тернистую долину.
– Но она очень далеко. И ты не знаешь, где она.
– Нет. Но уверен, что Джереми знает. Помнишь, он сказал нам, что крысы расчищают место в холмах. Должно быть это Тернистая долина.
Он с минуту подумал. Потом добавил:
– Он мог бы довезти меня на себе, как возил тебя.
– Но мы также не знаем, где Джереми. Здесь нам не видно ворон, – напомнила ему миссис Фрисби.
– Нет, но осенью, когда мы вернемся в сад, я смогу найти его. Если у меня будет что-нибудь блестящее, я положу это на солнце и он прилетит.
Мартином овладела эта идея.
– Ой, мам, можно?
– Не знаю. Сомневаюсь, что крысы будут рады посетителям.
– Они не будут против. В конце концов ты помогла им, и папа тоже. А я им не принесу вреда.
– Это мы решим не сегодня, – сказала миссис Фрисби. – Я подумаю об этом. А сейчас уже поздно. Пора спать.
Солнце село. Они вошли в дом и легли на мягкий мох, который миссис Фрисби положила на пол их комнаты под корнями. Снаружи в лесу тихо тек ручей, над ним теплый ветерок колыхал новые раскрывшиеся листья большого дуба. Они заснули.
Примечания
1
Национальный Институт Психического Здоровья. (Прим. ред.)
2
Бушель – мера объема жидкостей и сыпучих веществ в Англии и США, – 35–36 л. (Примеч. ред.)